Жидовская кувырколлегия.

Глава девятая

«Жидовская кувырколлегия».

Главы: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - Примечания - Аудиокнига

Чёрт знает, что такое! Хоть рапорт по начальству подавай, что жиды по своей природе не могут служить в военной службе.

Вот тебе и Мордвинов и вся его победа над супостатом!

Срам и досада! И стало мне казаться, что надо мною даже свои люди издеваются и подают мне насмешливые советы.

- Пороны уже, - говорю, - они достаточно.

- Выпороть, - говорит, - еще их "на-бело" и окрестить. Тогда они иной дух примут.

Но отец-батюшка, который там был, сомневался и говорил, что крещение, пожалуй, не поможет, а он иное советовал.

- Надо бы, - говорит, - выписать из Петербурга протоиерейского сына, который из духовного звания в техноложцы вышел.

- Что же, - говорю, - тут техноложец может сделать?

- А он, - говорит, - когда в прошлом году к отцу в гости приезжал, то для маленькой племянницы, которая ходить не умела, такие ходульные креслица сделал, что она не падала.

- Так это вы хотите, чтобы и солдаты в ходульных креслицах ходили?

И только ради сана его не обругал материально, а послал его ко всем чертям мысленно.

А тут Полуферт приходит и говорит, что будто точно такая же кувыркаллегия началась и в других частях, которые стояли в Василькове, в Сквире и в Тараще.

- Я, даже, говорит, - "пар сет оказиен" и стихи написал: вот "экутэ", пожалуйста.

И начинает мне читать какую-то свою рифмованную окрошку из слов жидовских, польских и русских.

Целым этим стихотворением, которое я немного помню, убедительно доказывалось, что евреям не следует и невозможно служить в военной службе, потому что, как у моего поэта было написано:

Жид, который привык торговать

Люкем и гужалькем,

Ляпсардак класть на спину

И подпирацься с палькем;

Жид, ктурый, як се уродзил,

Нигде по воде без мосту не ходзил.

И так далее, всё "который", да "ктурый", и в результате то, что жиду никак нельзя служить в военной службе.

- Так что же по-вашему с ними делать?

- Перепасе люи дан отр режиман.

- Ага? "перепасе..." А вы, говорю, напрасно им заказываете палантины для ваших "танте" шить.

Полуферт сконфузился и забожился.

- Нон, дьо ман гард, - говорит, - я это просто так, а ву ком вуле ву, и же ву зангаже в цукерьню - выпьемте по рюмочке высочайше утвержденного.

Я, разумеется, не пошел.

Досада только, что чёрт знает, какие у меня помощники, даже не с кем посоветоваться: один глуп, другой пьян без просыпа, а третий только поэзию разводит, да что-то каверзит.

Но у меня был денщик-хохол из породы этаких Шельменок; он видит мое затруднение и говорит:

- Ваше благородие, осмеливаюсь я вашему благородию доложить, что как ваше благородие с жидами ничего не зробите, почему що як ваше благородие из Россыи, которые русские люди к жидам непривычные.

- А ты, привычный, что ты мне посоветуешь?

- А я, - отвечает, - тое вам присоветую, що тут треба поляка приставить; есть у нас капральный из поляков, отдайте их тому поляку, - поляк до жида майстровитее.

Я подумал:

- А и справды попробовать! поляки их круто донимали.

Поляк этот был парень ловкий и даже очень образованный; он был из шляхты, не доказавшей дворянства, но обладал сведениями по истории и однажды пояснял мне, что есть правление, которое называется республика, и есть другое - республиканция. Республика - это выходило то, где "есть король и публика, а республиканция, где нет королю ваканции".

Велел я позвать к себе этого образованного шляхтича и говорю ему:

- Ведь ты, братец, поляк?

- Действительно так, - отвечает, - римско-католического исповедания, верноподданный его императорского величества.

- Ты, говорят, - отлично знаешь евреев?

- Еще как маленький был, то их тогда горохом да клюквой стрелял для испугания.

- Знаешь ты, какую у нас жиды досаду делают, - падают. Не можешь ли ты их отучить?

- Со всем моим удовольствием.

- Ну, так я отдаю их на твою ответственность. Делай с ними что знаешь, только помни, что они уже до сих пор и начерно и набело выпороны, так что даже сидеть не могут, а лёжа на брюхе работают.

- Это, - отвечает, - ничего, не суть важно: жид поляка не обманет.

- Ну, иди и делай.

- Счастливо оставаться, - говорит, - и завтра же узнаете, что господь бог и поляка недаром создал.

- Хорошо, - говорю, - доказывай.

На другой день иду посмотреть, как мои жидки обретаются, и вижу, что все они уже не сидят и не лежат на брюхе, а стоя шьют.

- Отчего, - спрашиваю, - вы стоя шьете? разве вам так ловко?

- Никак нет, - совсем даже неловко, - отвечают.

- Так отчего же вы не садитесь?

- Невозможно, - отвечают, - потому - мы с этой стороны пострадали.

- Ну, так, по крайней мере, хоть лёжа на брюхе шейте.

- Теперь и так, - говорят, - невозможно, потому что мы и с этой стороны тоже пострадали.

Поляк их, извольте видеть, по другой стороне отстрочил. В этом и было всё его тонкое доказательство, зачем бог поляка создал; а жидовское падение всё-таки и после этого продолжалось.

Узнал я, что мой Шельменко нарочно поляка подвёл, и посадил их обоих на хлеб на воду, а сам послал за поручиком Фингершпилером и очень удивился, когда тот ко мне почти в ту же минуту явился и совсем в трезвом виде.

"Вот, думаю, немец их достигнет".

«Жидовская кувырколлегия».

Главы: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - Примечания - Аудиокнига